Пнин Иван Петрович родился в 1773 году.  Был внебрачным сыном фельдмаршала Репина Н.В. Учился в Благородном пансионе при Московском университете, после поступил в Артиллерийско-инженерский шляхетный кадетский корпус в Петербурге. Довелось участвовать в русско-шведской войне 1788-1790 годов. В 1797 году вышел в отставку и жил в Петербурге.
          Писать начал еще во время учебы в пансионе. В Петербурге знакомится с А.Ф. Бестужевым и вместе с ним выпускает "Санкт-петербургский журнал", где и печатается. Иван Петрович был знаком с Радищевым, Языковым и Гнедичем. В 1805 году становится президентом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.
          Умер Пнин 17 сентября 1805 года от чахотки.

                           Эпиграмма

Известный M... страшилище людей,
Избавил многих мук, лишася жизни сей. -
"Тебе, - кончаясь, рек, - я душу, бог, вручаю"
Но взял ли бог ее? - я этого не чаю.

      Солнце неподвижно между планетами
                                      Ода

Небесным сводом окружаюсь,
И небо для меня течет,
Я горних царь светил являюсь,
В гордыне человек речет:
Не для меня ли Солнце всходит?
Не для меня ль к концу приводит
Блестящий свой в Эфире бег?
Спокойным оком я объемлю,
Как царь, весь мир, в средине землю,
Недвижимо стоящу в век.

Оставь сию мечту, надменный,
На самого себя озрись,
Кто мы? пылинки слабы, тленны,
Чтоб столько мыслями неслись.
Безумцы! с властью мы вещаем,
Но бедственно лишь погрязаем,
Слиянны в бездне мы вещей,
И только жить лишь начинаем,
Появимся и исчезаем,
Как прах, мгновенный блеск лучей.

Какой бессмертной пред очами
Отверзла Урания ход?
Твоими ли зовусь устами,
Богиня, на небесный свод?
Спешу вослед я за тобою
И возвышенною душою
С земли подъемлюсь в небеса;
Светильник твой меня предводит
Ко храму, где мой взор находит
Природы тайны чудеса.

Какой вид чувствия смущает
И прерывает ток словес?
Какое чудо пременяет
Устав превыспренних небес?
В пространстве страшном, отдаленном,
Един в безмолвии священном
Вселенной шествие смотрю
И в ограждении безмерном
Стремящиеся в чине верном
За ней шары различны зрю.

Несясь от Запада к Востоку
Движеньем вечным искони,
По своду гладкому, широку
Вертятся на оси они.
Какой ум тайной назначает
Планетам путь и управляет
Чудесных силою пружин?
Не Солнцем ли в эфирном поле
Тела влекутся по неволе?
Не то ль есть царь планет един?

Среди пространного эфира,
Который творческой рукой
Излит в пустую бездну мира,
Оно движенья их виной.
Собою зыблясь непрестанно,
Качает, давит постоянно
Эфир блудящих сонм шаров,
Противна отражает сила
Ко краю одного светила
Эфирных множество валов.

Так составляются пространны
Круги известным сим телам:
Спешат в пределы начертанны
Меркурий и Венера там;
Последует земля, за тою
Течет с неравной быстротою
Угрюмый Марс, по нем Зевес,
Сатурн, летами отягченный,
Путь совершает удаленный
Средь хладных с трудностью небес.

Земля от Солнца ожидает
Благотворительных огней,
Оно сквозь плотный кров пускает
На землю множество лучей,
И обе света половины,
Причастны счастливой судьбины,
Часов и дней правитель зрит.
Земля ко знакам наклоняясь,
В теченьи года изменяясь,
Цветы и жатву нам родит.

Источник благ, душа вселенной,
О, Солнце, образ красоты,
И образ Вышнего Священной,
Внемли усердье с высоты!
Планетам, вкруг тебя летящим.
Твой чистый свет благословящим,
Во блеске бога представляй;
И царствуй над его делами,
Ликуй, и вечно пред веками
Величество его вещай.

                                                    Время

Рука Урании пространство измеряет.
О, время! но тебя ни мысль не обнимает;
Непостижимая пучина веков, лет!
Доколе не умчит меня твое стремленье,
Позволь, да я дерзну - хотя одно мгновенье
Остановиться здесь, взглянуть на твой полет!

Кто мне откроет час, в который быть ты стало?
Чей смелый ум дерзнет постичь твое начало?
Кто скажет, где конец теченью твоему?
Когда еще ничто рожденья не имело,
Ты даже и тогда одно везде летело,
Ты было все, хотя не зримо никому!

Вдруг бурное стихий смешенье прекратилось;
Вдруг солнцев множество горящих засветилось,
И дерзкий ум твое теченье мерить стал:
На то ль, дабы твою увидеть бесконечность,
На то ль, чтоб сих миров постигнуть краткотечность,
И видеть, сколь их век перед тобою мал!

Так что же жизнь моя в твоем пространстве вечном?
Что этот малой миг в теченьи бесконечном?
Кратчайший в молниях мелькнувшего огня:
Как мне тебя понять, как мне узреть - не знаю.
Вотще тебя, хоть миг, в уме остановляю,
И мысль моя с тобой уходит от меня!

Не я тебе один, весь свет и все подвластно!
Но сколь твое глазам владычество ужасно:
Здесь - гробы древние, поросши мхом седым;
Там - стены гордые, под прахом погребенны;
Истлевши города и царства потопленны, -
Все в мире рушится под колесом твоим!

О, веки бывшие и вы, вперед грядущи!
Явитеся теперь на голос, вас зовущий,
Представьте страшный час, которой я постиг,
Пред коим все его удары разрушенья,
Паденья целых царств, народов истребленья -
Равно как бы перед ним единой жизни миг!

Там солнце, во своем сияньи истощенно,
Узрит своих огней пыланье умерщвленно;
Бесчисленных миров падет, изветхнув, связь,
Как холмы каменны, сорвавшись с гор высоких,
Обрушася, падут во пропастях глубоких, -
Так звезды полетят, друг на друга валясь!

Всему судил творец иметь свои пределы:
Велел, да все твои в свой ряд повергнут стрелы;
Все кончиться должно, всему придет чреда,
Исчезнут солнца все, исчезнут круги звездны,
Не будет ничего, не будет самой бездны;
О, время! но ты все пребудешь и тогда!

                                                    Любовь
                                                     (1805)

Кто что ни говори! - жить без любви нельзя.
Вселенная сия
Любовью лишь хранится.
Притворный стоик в сем хотя не согласится,
Но это не беда!
Лишь физики, учены Господа,
Меня тем удивляют,
Что мир из четырех стихий сей составляют.
Без воздуха, воды, земли, огня
Весьма недолго бы, конечно, прожил я;
Да как же физики об этом позабыли,
То, через что они свою жизнь получили?
Ужели от стихий родились сих они?
Рождений мы таких не видим в наши дни.
Ах! льзя ли не признать, что есть еще стихия,
Которой действия и добрые и злые
Мы видим, как и тех.
Но сколько радостей, утех,
Пред прочими, сия всем смертным представляет!
Она чью только греет кровь,
Тот вечно ею лишь одной дышать желает.
Прекрасная сия стихия есть - Любовь.

                                                       Бог
                                                     (1805)

Систему мира созерцая,
Дивлюсь строению ея:
Дивлюсь, как солнце, век сияя,
Не истощается, горя.
В венце, слиянном из огней,
Мрачит мой слабый свет очей.

Но кто поставил оком миру
Сей океан красот и благ?
Кто на него надел порфиру
В толико пламенных лучах?
Теченьем правит кто планет?
Кто дал луне сребристый цвет?

Кто звезды на небесном своде
Во время ночи засветил?
Кто неизменный сей в природе
Порядок дивный учредил?
Стремится к цели всё Своей -
Льзя ль цели быть без воли чьей?

Где есть порядок, есть и воля,
Которая хранит его:
Вселенной всей зависит доля
От тайного ума сего;
"Но льзя ли мне сей ум познать,
Что мог по воле мир создать", -

Спросил я сердце - и решенье
В моих я чувствиях нашел.
Ужели всё, что зрю в творенье,
Слепой то случай произвел?
Да что ж есть случай сей слепой!
Лишь слов без смысла звук пустой.

Но если случай мог явиться
Такой, чтоб мир сей произвесть,
То надо так же согласиться,
Что случай сей не первый есть.
И льзя ль, чтобы хотя один
Родился случай без причин?

Как можно то назвать случаем,
Где зрю предмет созданий я?
Чрез опыт собственный мы знаем,
Что предприятию нельзя
Без воли доброй или злой
Свершиться самому собой.

Есть, стало, тайно разуменье,
Что миром управляет сим.
Исчезло всё недоуменье!
Есть воля - хоть Творец незрим.
Она по действию видна,
Вся ею тварь одарена.

Но кто из смертных проницает
Во сущность воли своея,
Хоть тем не мене ощущает
Чудесно действие ея?
Равно постигнуть существа
Нельзя нам воли Божества.

О Ты, кого не постигаю,
Но в ком Творца миров чту я!
Кого я Богом называю,
Хоть самого не зрю Тебя, -
Но благость мне Твоя видна:
Вселенна дел Твоих полна.

Что слышу: вопль мой слух пронзает!
Я внемлю ропот, стон людей.
Тот руки к небу воздевает,
Лия ручьи слез из очей;
Другой, не зря бедам конца,
Винит в отчаяньи Творца!

"Почто, почто меня караешь? -
Вещает в горести своей. -
Детей мне данных погубляешь,
Что крови стоили моей:
В ком мнил иметь подпору я,
Ты то отъемлешь у меня.

Уже цепьми обремененны,
С улыбкой их влачит злодей,
Добычей сею восхищенный,
Смеется слабости моей
И, не щадя власов седых,
Сосет их кровь - в очах моих!"

Повсюду слышу лишь стенанья!
Народы ропщут на творца:
"Доколе будешь злодеянья
Взводить на трон под сень венца?
И под щитом лучей своих
Щадить коварных, гнесть благих?"

При вопле сем небесны своды
Мгновенно, страшно потряслись
И по пространству всей природы -
Сильнее грома - раздались
Священные слова сии:
"О человечество! внемли:

Почто свой ропот ты возносишь
И ставишь бед меня виной?
В чем беспорядок ты находишь?
Вещай теперь передо мной!
Не то ли солнце и лучи,
Не тот ли месяц зрим в ночи?

Какую видишь ты премену
В системе мира? Возвести!
Окинь очами ты вселенну,
Взгляни на всех планет пути,
Что я повесил над тобой, -
В чем зрит нестройность разум твой?

Или не той идет чредою
Теченье годовых времен?
Престали ль цвесть древа весною,
Иль лето не родит семен,
Что зреют осенью златой,
Иль нет полям ковра зимой?

Иль дней твоих для сохраненья
Я мало ниспослал даров?
Ужели в поле наслажденья
Находишь мало ты цветов?
Где только ты ступил ногой -
Там терн растет колючий, злой!

Вещайте вкупе, все народы,
Чего - любя вас - не дал я?
В утробе зримыя природы
Все всё найдете для себя.
Всё счастье ваше в ней одной;
Вы сами ваших бед виной!

О человеки! вы виною
Терпимых между вами бед!
Коль кровь сирот течет рекою,
Коль правосудья вовсе нет
И суть злодейства без числа,
То ваши - не мои дела!

Где опыт, где рассудок здравый,
Что вас должны руководить?
Они покажут путь вам правый,
По коему должны идтить.
Лишь под щитом священным их
Найдете корень зол своих".

О! Бог мой, милостей податель!
Ты, коим жизнь храню мою,
Отец существ и их создатель,
Воззри на жертву чувств сию:
Доколь огнь духа не погас,
Услышь мой благодарный глас!

                                                    Зависть
                                                     (1805)

Порока пагубней я зависти не знаю.
С соревнованием я зависть не мешаю.
То нужно всячески стараться возбуждать,
Сию же, напротив, сколь можно истреблять.
Соревнование на верх возводит славы,
А зависть подлая лишь заражает нравы.
Примеров множество нам могут показать,
Что злобе, мщению, сим гидрам зависть - мать.
Пучину кто сию в груди своей скрывает
И сердце ядом лишь ее одним питает,
Кто б ни был он таков, того считаю я
За тайного врага - он в обществе змея:
Опаснейший злодей, прикрывшись лицемерством,
Он честный кажет вид, как сердце дышит
                                                                    зверством.

Порок сей извергов ужаснейших творит,
Раздоры, ужасы, несчастия родит,
Союзы самые священны разрушает,
Чистейших чувствий жар природы погашает.
Семейство, где во всех одна струится кровь
И в сердце коего одна горит любовь,
Коль искра зависти в сем сердце зародится,
В свирепый пламень огнь любви вдруг превратится
И в жилах потечет на место крови яд...
Жилище же сего семейства будет ад.

                                     На вопрос: "Что есть Бог?"
                                                     (1798)

Сего нам Cущества определить неможно!
Но будем почитать Eго в молчаньи мы:
Проникнуть таинство бессильны всех умы,
И чтоб сказать - что Oн? - самим быть Богом должно.

                                               Любовь
                                                (1805)

Кто что ни говори! - жить без любви нельзя.
Вселенная сия
Любовью лишь хранится.
Притворный стоик в сем хотя не согласится,
Но это не беда!
Лишь физики, учёны господа,
Меня тем удивляют,
Что мир из четырёх стихий сей составляют.
Без воздуха, воды, земли, огня
Весьма недолго бы, конечно, прожил я;
Да как же физики об этом позабыли,
То, через что они свою жизнь получили?
Ужели от стихий родились сих они?
Рождений мы таких не видим в наши дни.
Ax! льзя ли не признать, что есть ещё стихия,
Которой действия и добрые и злые
Мы видим, как и тех.
Но сколько радостей, утех,
Пред прочими, сия всем смертным представляет!
Она чью только греет кровь,
Тот вечно ею лишь одной дышать желает.
Прекрасная сия стихия есть - Любовь.

           Различие между роскошным и скупым человеком
                                                     (1798)

Роскошный человек, страстям предавшись всем,
Живёт, как будто бы он смерти ожидает;
Скупой же, напротив, всё деньги собирает,
Как будто вечно жить ему на свете сем.